| Назад | Index | Далее |
98-99: сура «Аль-Баййина», мединская, последовала после суры «Ат-Талак».
99-92: сура «Аз-Залзала» («Иза залзалат»), мединская, последовала после суры «Ан-Ниса’».
100-13: сура «Аль-Адийат», мекканская, последовала после суры «Ва-л-аср».
101-29: сура «Аль-Кари'а», мекканская, низведена после суры «Курайш».
102-15: сура «Ат-Такасур», мекканская, низведена после суры «Аль-Каусар».
103-12: сура «Ва-л-аср», мекканская, ниспослана за сурой «Аль-Инширах».
104-31: сура «Хумазза», мекканская, ниспослана за сурой «Аль-Кийама».
105-18: сура «Аль-Филь», меканская, ниспослана после суры «Аль-Кафирун».
106-28: сура «Курайш», мекканская, ниспослана после суры «Ва-т-тин».
107-16: сура «Аль-Ма'ун», мекканская, ниспослана после суры «Ат-Такасур».
108-14: сура «Аль-Каусар», мекканская, ниспослана после суры «Аль-Адийат».
109-17: сура «Аль-Кафирун», мекканская, ниспослана после суры «Аль-Ма'ун».
110-101: сура «Ан-Наср», мединская. Поскольку данная сура низведена в Мина после Прощального паломничества Пророка (С), то она больше известна как мединская. Это – последняя сура, низведенная целиком, и, согласно преданию, переданному Абухамзой ас-Симали, является сто первой по счету сурой Корана.
111-1 или 4: сура «Аль-Масад» («Таббат»). Утверждают, что она была ниспослана после суры «Аль-Фатиха» («Открывающая Книгу»).
112-21: сура «Аль-Ихлас» («Ат-Таухид»), мекканская, низведена после суры «Аш-Шура».
113-19: сура «Аль-Фалак», мекканская, низведена после суры «Аль-Филь».
114-20: сура «Ан-Нас», мекканская, ниспослана после суры «Аль-Фалак».[499]
Заслуживающим внимания фактом во вторых цифрах этого перечня является то, что они равнозначны порядку, приведенному Абухамзой ас-Симали и Саидом ибн аль-Мусайибом, и с огромной долей вероятности можно предположить, что при правильном расположении айатов в сурах соответствуют порядку в списке Али (Мир ему!), выпавшему по неизвестной причине из книги «Аль-Фихрист» Ибн ан-Надима. Что же касается списка имама Садика (Мир ему!), то с незначительной разницей он соответствует порядку вторых цифр в вышеприведенном перечне.[500]
Мы теперь доподлинно знаем, что Али являлся одним из писцов Откровения и обладал красивым почерком в писании куфическим шрифтом и что после смерти Пророка Аллаха (С) он поклялся не покидать своего дома до тех пор, пока полностью не приведет в порядок и систематизирует находившийся в ту пору в разрозненном виде Коран. Он справился с этим важнейшим делом в течение трех дней.
Шиитские ученые-богословы и мухаддисы придерживаются такой точки зрения, что коранический список Али (Мир ему!), как наследие имамата, достался его сыну Хасану Муджтаба и постепенно, передаваясь из рук в руки, от одного имама к другому, окажется, наконец, у последнего двенадцатого имама шиитов, который после своего явления миру, покажет его народу.[501]
По этому поводу Калини передает в своей книге со слов имама Садика (Мир ему!) предание о том, как последний будто бы говорил: «Когда миру явится мессия, он прочтет народу подлинную Книгу Аллаха и покажет ему тот «мусхаф», писанный рукой самого Али». Затем имам Садик рассказывал: «После сбора и составления Корана Али (Мир ему!) обратился к авторитетным знатокам со следующими словами: «Это – Книга Великого Аллаха точь в точь в том виде, в каком она была низведена Всевышним его Пророку Мухаммаду (С), и я, записав её, вместил меж двух скрижалей». Знатоки сказали: «У нас есть список, в котором собран весь Коран, и нам нет нужды в твоем списке». Тогда Али (Мир ему!) заявил: «В таком случае, отныне вы его больше не увидите. Однако я считал своим долгом и обязательством после составления списка уведомить вас об этом, дабы вы прочли его».[502]
Если принять во внимание эти два предания, первое из которых говорит о том, что список Али (Мир ему!) по сути есть незыблемый залог, который не передоверяется кому бы то ни было и не доступен обозрению простых обычных людей, а второе повествует, что Али (Мир ему!) в своем обращении к авторитетным знатокам Корана предупреждает их, что впредь им больше не доведется увидеть этот список, то тут сразу же напрашивается вопрос: каким же образом Ибн ан-Надим мог видеть данный список Али (Мир ему!) в руках Хамзы аль-Хасани? Ведь он же сам пишет, что «мусхаф» Али (Мир ему!) вначале хранился у детей его сына Хасана, то есть, внуков Али, в качестве бесценного наследия, а впоследствии хранился у семейства Джа'фара. Его слова в этой части вроде бы подтверждаются этими двумя преданиями. Но почему вдруг список Али исчез из дома имамов (Мир им!) и оказался в руках Абуйа'лы Хамзы аль-Хасани?
Мусхаф, приписываемый Ибн ан-Надимом Повелителю правоверных Али (Мир ему!) и который он якобы видел собственными глазами, являлся первым, по всей вероятности, упорядоченным и сведенным воедино списком Корана, от которого до сих пор не обнаружено ни следа. Конечно, некоторые утверждают, что существуют и другие списки, написаные куфическим шрифтом, и даже полагают, что они написаны рукою Али (Мир ему!). Если учесть вышеизложенные предания и принять на веру слова Ибн ан-Надима, а также признать, что приписываемые Али списки действительно принадлежат ему, то непременно придется сделать вывод, что Али неоднократно принимался за сбор, составление и переписку Корана, что не подтверждается ни историческими данными, ни хадисами.
Списки коранического текста, приписываемые Али (Мир ему!), до сих пор можно встретить в самых различных уголках мира.
1 – Так, покойный Абуабдуллах аз-Зинджани писал: «В месяце зу-л-хиджджа 1353 года хиджры и лунного календаря в библиотеке имени Повелителя правоверных Али в Неджефе я видел Коран, писанный куфическим шрифтом, в конце которого было начертано: «Катабаху Али ибн Абиталиб фи санати арбаи-на мин аль-хиджра» («Этот Коран писан Али ибн Абуталибом в сороковом году хиджры»). В этой связи аз-Зинджани пишет, что поскольку слово «Абу» и «Аби» куфическим шрифтом пишется почти одинаково, то люди, недостаточно знакомые с этим шрифтом, прочитали эту надпись следующим образом: «Катабаху Али ибн Абуталиб...»[503].
Поскольку ваш покорный слуга не видел этот список, то не могу о нем судить и заявлять что-либо категоричное о его принадлежности или, наоборот, непринадлежности Али ибн Абуталибу. Однако имеющаяся в моем распоряжении фотокопия суры «Аль-Бурудж» из этого списка показывает, что он по всем признакам относится к третьему веку хиджры (IХ в.). На нем видны письменные пометки Абу-ль-Асвада, а также украшения, характерные для третьего века хиджры (IХ в.).
2 – Другой список Корана, приписываемый Али (Мир ему!), хранится в Музее древностей Ирана и в конце его видна следующая надпись: «Катабаху ва заххабаху Али ибн Абиталиб». Список не имеет даты составления. Он записан на кожах куфическим шрифтом. В этом списке тоже можно увидеть украшения и различного рода пометки, позволяющие отнести время его создания к третьему или четвертому веку хиджры. Список имеет 154 кожаных страницы. Автор этих строк самолично видел этот список в Музее древностей Ирана, а также видел из этого списка один лист в пять строк в 1355 году в Гайвард-галери в Лондоне, где он был выставлен в экспозиции, посвященной миру ислама. Табличка в каталоге списков Корана этой экспозиции относит время написания данного листа к третьему (IХ в.) или четвертому веку хиджры (Х в.). Поэтому, само собой разумеется, что этот экземпляр никак не может считаться отрывком из списка Али, хотя можно допустить, что он скопирован или переписан со списка Али или же имя писавшего его лица тоже было Али ибн Абуталиб.
3 – Есть еще один приписываемый Али список Корана, хранящийся в библиотеке Астане Кудси Разави в Мешхеде. Список, начинающийся сурой «Худ» и заканчивающийся сурой «Аль-Кахф», также записан на коже куфическим шрифтом и в конце его видна приписка следующего содержания: «Катабаху Али ибн Абиталиб» («Писал его Али ибн Абуталиб»). Каждая страница содержит пятнадцать строк. Раньше список состоял из шестидесяти девяти листов, а ныне сохранилось только шестьдесят восемь. По ряду признаков и особенностей этот список тоже не может принадлежать Али, ибо, например, содержит характерные пометки, принадлежащие Абу-ль-Асваду и относящиеся к диакритическим знакам. В нем имеются некоторые украшательские начертания, которые, по словам хранителя и составителя каталогов упомянутой библиотеки, дают основание отнести его к третьему веку хиджры (IХ в.).[504]
4 – Еще один подобный список Корана, состоящий из семнадцати листов, записанный на шкурах куфическим шрифтом, содержится в библиотеке бывшей шахской резиденции в Тегеране. Утверждают, что это – обазец прекрасного почерка Повелителя правоверных Али (Мир ему!) Поскольку этот список тоже содержит пометки Абу-ль-Асвада, то, конечно же, не может быть признан как список, составленный рукой Али.
Возможно, в различных уголках мира хранится еще немало других списков Корана, приписываемых Али, но те, что мы рассмотрели на основе научных и исторических материалов и аргументов, ни в коем случае не могут претендовать на принадлежность Али (Мир ему!).
Таким образом, судьба списка Али (Мир ему!) до сих пор остается для нас неясной, и только благодаря преданиям мы можем считать его наследием имамата и соответственно надеяться, что он бережно хранится двенадцатым имамом (Да ускорит Аллах его пришествие!)
Вполне естественно, что текстологически и содержательно, а также порядком сур этот список никак не может отличаться от существующего Корана.
Предисловие. Когда Пророк Аллаха (С) покинул этот мир, а Али (Мир ему!) увлеченно занялся сбором и упорядочением текста Корана, Абубакр ибн Абукахафа в качестве преемника Пророка (С) принял бразды правления в свои руки и, взяв на себя ответственность, стал вершить дела мусульман. В период правления Абубакра в Йамаме объявился некий Мусейлима – лжец, провозгласивший себя пророком. Абубакр собрал и направил в Йамаму вооруженный отряд, в состав которого входили также некоторые чтецы и декламаторы Корана, для борьбы с Мусейлимой. Хотя в происшедшем сражении победу одержали мусульмане, и Мусейлима был убит, в то же время погибло немало мусульман, среди которых были и чтецы Корана, и люди, знавшие его наизусть. Как писали историки, в этом сражении погибло семьдесят хафизов и кариев Корана. Все они были ближайшими сподвижниками и сторонниками Пророка (С).
Все ученые-богословы и историки, писавшие об этом событии, непременно отмечали, что именно оно послужило для Абубакра главным фактором, побудившим его к собиранию текста Корана. Так, например, Зайд ибн Сабит писал: «После сражения в Йамаме меня призвал к себе Абубакр, и когда я явился к нему, у него уже находился Умар ибн аль-Хаттаб. Абубакр сказал: «Вот пришел ко мне Умар и доложил мне, что битва в Йамаме была выиграна ценой жизни многих мусульман, в том числе, хафизов и кариев Корана, погибших в жестоком бою. Полагаю, что нас ожидает еще немало ожесточенных сражений в других местах, в результате которых может пасть смертью героев-борцов за веру еще не один знаток и чтец Корана. И тогда многие части Корана, хранящиеся в их памяти, могут быть утеряны безвозвратно». Умар молвил: «На мой взгляд, было бы только на пользу дела, чтобы срочно и без промедления приступить к собиранию всех частей Корана». «Я возразил Умару, – рассказывает далее Зайд ибн Сабит, – сказав: как мы можем приняться за дело, которым не занялся даже сам Пророк (С)?» Умар сказал: «Клянусь Господом, что это – весьма благое и богоугодное дело!» Обращаясь ко мне, Умар долго увещевал меня и настаивал на необходимости сбора Корана. «И Господь разверз грудь мою для этого дела и открыл для него мое сердце. И, наконец, я внял совету Умара, проникся этой идеей, и дал свое согласие». Абубакр сказал мне: «Ты молод и умен, и мы не слышали о тебе ни одного дурного слова, то есть ты во всем правдив и честен. Ведь именно ты записывал для Пророка Всевышнего (С) слова Откровения и Божественную Речь. Поэтому именно тебе должна быть оказана честь поиска, сбора и соединения частей Корана». Далее Зайд ибн Сабит рассуждает: «Если бы мне приказали сдвинуть с места какую-нибудь гору, то мне даже казалось, что сделать это гораздо легче, нежели взвалить на меня такую тяжелую ношу и обязанность, как сбор и составление Корана». И потому я вновь повторил: «Как можно осмелиться и заняться делом, которое не завершил даже сам Пророк (С)?» Абубакр тоже настойчиво просил скорее приступить к этому делу и долго уговаривал меня, пока я, наконец, не согласился и сразу приступил к поискам и собиранию коранических текстов. Я собирал их записи с пальмовых дощечек, кусков гладких белых камней, извлекал их из памяти людской. Так, я дошел до суры «Ат-Тауба» или, точнее, до конца суры «Ат-Тауба»,[505] то есть айата «Лакад джа'акум расулун мин анфусикум азизун, алайхи ма аниттум...» («Из вас самих пришел посланник к вам, его тревожит то, что вы грешите») и далее до конца суры, которую воспроизвел для меня Абухузама аль-Ансари.[506] Никто другой, кроме него, не знал этой суры наизусть. В результате моих непрерывных изысканий было найдено множество страниц Корана, которые были отданы мной на сохранение Абубакру и хранились у него до самой его смерти, после чего были переданы Умару, а после смерти Умара хранились у его дочери Хафсы».[507]
Из этого рассказа мы можем заключить, что Абубакр, подобно Зайду ибн Сабиту и большинству других сподвижников Пророка (С), не проявлял достаточной решимости для сбора Корана, полагая, видимо, что поиски и сбор текстов, написанных на различных предметах, их систематизация и сшивание в один свод, – что в эпоху Пророка (С) еще принято не было, – казалось чем-то новым, непривычным и оттого несколько пугающим своей трудностью и ответственностью. Ведь, как мы уже говорили, Коран во времена Пророка (С) записывался на пальмовых листьях и дощечках, гладких белых камнях, лопаточных костях верблюдов и овец, а иногда на шкурках или пергаментных листах. Но после смерти Пророка (С), желая сохранить Коран, его сподвижники вознамерились переписать все эти разрозненные записи на шкуры и пергамент для сшивания их вместе с целью удобства использования и хранения, но душа их пугалась, а сердце не осмеливалось на это.
В «Фахм аль-сунан» Хариса аль-Мухасиби отмечается, что сбор и переписывание Корана в эпоху правления Абубакра не было совершенно новым предприятием, не имевшим прецедента в прошлом. Ведь Пророк ислама (С) еще при жизни велел собрать воедино Коран и писцы Откровения записывали его, но эти записи были выполнены на пальмовых листьях и шкурах животных, кожаных лоскутах, верблюжьих и овечьих лопаточных костях и находились в разрозненном виде в доме Пророка (С) и даже на руках у разных людей. Абубакр ас-Сиддик приказал собрать все записи и переписать их начисто, сведя тексты воедино и в один свод. Составители Корана соединили тексты вместе и сшили в определенном порядке все листы, на которых они были записаны, чтобы ни один из них не выпал и не потерялся.[508]
О процессе сбора и упорядочения Корана в период правления Абубакра существует немало других исторических материалов, из всей суммы которых следует, что после сражения в Йамаме у Абубакра возникли серьезные опасения, что Коран может быть утерян. Поэтому он разослал из Медины через Умара во все края весть о том, чтобы все, кто хранит у себя дома какую-нибудь запись коранического текста или знает наизусть и держит в памяти какие-либо айаты Корана, должны явиться к нему незамедлительно.[509]
Как мы уже знаем, в произошедшем в Йамаме сражении наряду с другими мусульманами погибло, по одной версии, семьдесят, а по другой, четыреста[510] знатоков и чтецов Корана. Именно по этой причине Абубакр приказал Умару и Зайду ибн Сабиту устроиться у дверей мечети и ждать всякого, кто придет и в присутствии одного или двух свидетелей прочитает пусть даже один или несколько айатов Корана, и записывать их.[511] Зайд ибн Сабит добросовестно выполнил все эти поручения и, как он сам говорил, конечные айаты суры «Ат-Тауба» он воспроизвел со слов Абухузаймы или, точнее, Абухузаймы ибн Сабита аль-Ансари.[512]
Привлекает в этой истории внимание один весьма интересный вопрос. Почему Зайд ибн Сабит, сам будучи чтецом Корана и одним из наиболее прилежных писцов Откровения, два последних айата суры «Ат-Тауба» воспроизвел с помощью Абухузаймы? Значит, несмотря на то, что он был прекрасным хафизом Корана, все же не помнил или вовсе их не знал? А, главное, почему он записал эти последние два айата суры «Ат-Таубы» со слов Абухузаймы, поверив ему без каких-либо свидетелей, и внес их в свои записи?
Ответы на эти вопросы могут дать два предположения, подкрепленные, правда, историческими источниками.
1 - Абухузайма ибн Сабит аль-Ансари был человеком, свидетельство которого Пророк (С) считал равным свидетельству двух человек, отчего Абухузайма и получил почетное прозвище «Зу-ш-шахадатайн» («Обладатель двух свидетельств»). Неслучайно Зайд ибн Сабит воспринял и записал прочитанные им айаты, как достоверные, без ссылки на свидетелей. А ведь известно, что когда даже сам Умар прочел ему айат «Ар-Раджм», не прибегая к помощи свидетелей, Зайд ибн Сабит не внес их в свои коранические записи.
2 - Зайд ибн Сабит воспроизвел два вышеупомянутых айата благодаря только Абухузайме.[513] Мы знаем, что довольно большое число сподвижников и соратников Пророка (С) были чтецами Корана. К их числу принадлежал и сам Зайд ибн Сабит. Абухузайма имел много свидетелей, которые, безусловно, подтвердили бы верность прочтения им айатов. Но поскольку Зайд ибн Сабит придерживался в своей работе весьма строгого и точного учета коранических айатов, относясь к этому с большой осторожностью и скрупулезностью, то хотел, чтобы верность записываемых им айатов была засвидетельствована устно не только одним или двумя лицами, но и, по возможности, подтверждена письменно, то есть имеющимися у чтеца записями. Иначе говоря, он стремился к тому, чтобы воспроизводимые хафизами и кариями Корана айаты подтверждались и подкреплялись их письменными формами. А упомянутые два айата в письменном виде не имелись ни у одного из других сподвижников, кроме как у Абухузаймы. Говоря о двух свидетельях, Абубакр, должно быть, имел в виду устное и письменное свидетельство, точнее, устную и письменную форму коранических айатов. Зайд ибн Сабит исполнял свою работу по сбору Корана, неуклонно основываясь на письменном подтверждении и человеческой памяти. Так, Ибн Хаджар толкует эти два свидетельства в речи Абубакра как необходимость двойного подтверждения – устного и письменного.[514] Некоторые ученые и мухаддисы прямо говорят, что, руководствуясь приказанием Абубакра, Зайд ибн Сабит требовал присутствия двух свидетелей для подтверждения верности устного и двух свидетелей для подтверждения верности письменного варианта коранических текстов и только тогда вносил их в свой список. Во всех случаях подтверждение лишь одного свидетелья его не удовлетворяло.
Следующие авторы подтверждают факты привлечения двух свидетелей с целью подтверждения верности устно прочитанных или письменно запечатленных коранических айатов.
1 - Ибн Абудауд, ссылаясь на Йахй ибн Абдуррахмана ибн Хатиба, рассказывает, что последний говорил: «Умар пришел к нам и сказал, что каждый, кто имеет что-либо из Корана, полученное от Пророка (С), пусть принесет мне. И люди понесли к нему все, что у них было из Корана, в свитках, на пальмовых дощечках, пергаментных листах и прочем. Умар ни у кого не принимал ничего из коранических текстов, пока их подлинность не удостоверяли два свидетеля.[515]
2 - Ас-Сахави в «Джамал ул-курра» пишет, что говоря о двух свидетелях, подразумевали людей, которые могли удостоверить, что запись тех или иных айатов произведена в присутствии и со слов самого Пророка (С).[516]
Что же касается двух последних айатов суры «Ат-Тауба», обнаруженных в письменном виде у Абухузаймы ибн Сабита аль-Ансари, то они составили исключение, ибо свидетельство самого Абухузаймы, как было сказано, приравнивалось свидетельствам двух лиц, и потому в последних не было необходимости.
Принцип работы Зайда ибн Сабита и его источники при сборе Корана в эпоху Абубакра. Начиная работу по сбору и переписыванию Корана по приказу Абубакра и при поддержке Умара, Зайд ибн Сабит опирался на многочисленные и весьма разнообразные источники, сведения которых взаимно подтверждались. Исходя из вышеизложенного, мы считаем целесообразным несколько подробнее поговорить об этих источниках:
а) Зайд ибн Сабит, как известно, сам был одним из писцов Откровения, хафизов и кариев Корана, и в процессе собирания и записи коранических текстов, думается, в первую очередь, пользовался своими собственными накопленными знаниями, навыками и памятью;
б) После того, как людям было объявлено о необходимости собрать все, что имеется из Корана в памяти людей и в их записях, Зайду ибн Сабиту было поручено фиксировать все это в отдельных свитках при наличии двух свидетелей. То есть Зайд не довольствовался лишь собственной памятью и собственными записями, сделанными еще при Пророке (С), а перепроверял их неоднократно посредством устного воспроизведения и записей, выполненных другими сподвижниками и последователями, требуя при этом наличия свидетелей, которые могли бы заверить, что в свое время это было сделано в присутствии Пророка (С). Сам этот факт является ярким показателем тщательности, точности и предусмотрительности Зайда в процессе собирания и записывания Корана. Таким образом, главными источниками этой работы для Зайда служили сохраненные в человеческой памяти и в записях коранические тексты при условии их полной идентичности.
в) Некоторые ученые пишут, что наряду с этими двумя главными источниками другими важными источниками Зайда при восстановлении Корана были тексты, хранившиеся в доме Пророка (С). Как мы уже говорили в главе о сборе и записании Корана в эпоху Пророка (С), записав Откровение, писцы передавали один экземпляр непосредственно Пророку (С). В связи с этим Харис аль-Мухасиби писал, что собирание Корана в период правления Абубакра не было делом, не имевшем прецедента в прошлом, ибо еще в эпоху Пророка (С) люди записывали Коран на лоскутах ткани, пальмовых листьях, камнях, и дощечках, а Абубакр распорядился собрать их все и переписать на пергамент и шкуры и таким образом сохранить их в надлежащих копиях. Составители, взявшись за дело при Абубакре, успешно завершили его и представили в виде тетрадей, которые были сшиты прочными нитями, дабы ничто из них не выпало и не потерялось.
(21)
| Назад | Index | Далее |